Патриарх игры

24 января 2002

На днях исполняется 100 лет Николаю Петровичу Старостину, человеку, на глазах которого и при деятельном участии которого творилась отечественная футбольная история.

Замечательный историк и статистик футбола Константин Есенин (а ему посчастливилось наблюдать старшего из легендарных братьев Старостиных в игре) часто повторял такую историю:

- В 30-е годы мы, мальчишки, стремились любой ценой попасть на тренировки ‘Спартака’. И часто нам удавалось это. Рассевшись на окрестных деревьях и заборах, мы с упоением наблюдали за действиями наших кумиров. И вот как-то после тренировки все оставались бить по воротам. Но не ладилось дело — и все тут! Били по воротам хавы, хавбеки (так тогда называли защитников и полузащитников) — мяч шуршал по траве, улетал в небеса, вратарь скучал. И тут Николай Петрович, наблюдавший с улыбкой за происходящим, бросил фразу, которая запала мне в память на всю жизнь.

- Не люблю, когда берутся не за свое дело защитники и прочая челядь!

И, коротко разбежавшись, приложился по мячу.

Со звуком удара (словно пушка выстрелила) совпал стон лопнувшей сетки. Мяч, кажется, так и не нашли…

В канун юбилея о самом великом организаторе футбола в России XX века вспоминают его ученики и соратники. Самый знаменитый зэк республики.

В 1942 г. братья Старостины оказались в лагерях. Так выразилось отношение Лаврентия Берии к тому, что братья отказались работать в любимом главой НКВД ‘Динамо’, сохранив верность ‘Спартаку’.

ЮРИЙ СЕВИДОВ, МАСТЕР СПОРТА, ИГРОК МОСКОВСКОГО ‘СПАРТАКА’ В 60-Е ГОДЫ:
- Он много нам об этом рассказывал. Мы сами просили его рассказывать. Но вспоминал только веселые вещи, ни разу не обмолвившись, как было трудно. Он говорил: ‘Да, было тяжело, но я все же Старостин, очень известный в стране футболист, и везде, где мне приходилось бывать, в этих тяжелых условиях, везде находились люди, которые шли навстречу и помогали мне’. Даже в лагерях люди играли в футбол, и Старостина, естественно, назначали тренером. Он принял команду на Дальнем Востоке и начинал рассказ так: ‘У меня была техничная командочка. Все — москвичи и техничные игроки, но — воры. И вот у меня играл такой Сенька П., полузащитник. Я ему говорю: ‘Сень, ты можешь отбегать весь матч, как челнок: туда-сюда, туда-сюда?’. Он говорит: ‘Могу, Николай Петрович, но при одном условии’. ‘При каком, чтобы мы мясо тебе дали?’. Он и отвечает: ‘Да нет, чтобы вы мне в одно место мотор вставили…’.

Или совершенно сумасшедшие случаи про хоккей с мячом. ‘Раз мы играем с какой-то командой. И выходит один на один игрок противника. У нас вратарь такой стоял — Филя. Он отца родного мог убить. И вот видя, что соперник выходит один на один, да еще с середины поля, он бросил кепку в свои ворота и помчался с перекошенным лицом ему навстречу (тогда вратарь мог играть на всей половине поля). Подкатывается под этого игрока и мяч выхватывает у него с огромным риском для здоровья, а потом с этим мячом в руках поехал в ворота за кепкой. И судья засчитал гол…’. Заключение его не сломило, скорее — укрепило.

ВАГИЗ ХИДИЯТУЛЛИН, ЗАСЛУЖЕННЫЙ МАСТЕР СПОРТА, ИГРОК МОСКОВСКОГО ‘СПАРТАКА’ И СБОРНОЙ СССР В 70-80-Е ГОДЫ:
- То, что он сидел в лагерях, никак не проявилось в его поведении. Он очень интересный собеседник. Как-то Николай Петрович читал нам ‘Бориса Годунова’ наизусть. Это было потрясающе. Он рассказывал, что этому он научился в заключении — два года сидел в одиночке. И ему разрешали читать книги. Он очень много читал, и у него была феноменальная память… Во главе ‘Спартака’.

КОНСТАНТИН БЕСКОВ, ЗАСЛУЖЕННЫЙ МАСТЕР СПОРТА, ЗАСЛУЖЕННЫЙ ТРЕНЕР СССР, НАСТАВНИК ‘СПАРТАКА’ В 70-80-Е ГОДЫ:
- ‘Спартак’ есть ‘Спартак’. Нас любила публика. 12 лет проработали вместе, и не было у нас тех интриг, тех скандалов, которые часто бывают в командах. Все было спокойно. ЮРИЙ СЕВИДОВ:

- Это было в 1959 году. Мне 16 лет, я приехал в Кишинев. Это была моя вторая игра за дубль Кишинева против московского ‘Спартака’. Н неожиданно кишиневский дубль выиграл 3:0. Это была сенсация, команда-то была слабенькая. Я забил два гола. И на следующий день играл основной состав, а я стоял в коридоре между раздевалками, под трибунами, и Николай Петрович проходил вместе с Дементьевым, а я у Дементьева играл в футбольной школе молодежи. Дементьев остановился, поздоровался со мной и сказал: ‘Николай Петрович, это Юра Севидов, он вчера забил два мяча’. Николай Петрович протянул мне руку и сказал: ‘Молодец, мне вчера понравилось. Это было наше первое знакомство. А потом, на следующий год, когда мы приехали в Москву играть с ‘Динамо’, отец (известный советский тренер Александр Севидов. — Ч.Д. ) мне сказал: ‘Ты сегодня играть не будешь, поскольку едешь в Тарасовку и переходишь в московский ‘Спартак’. Для меня это было как гром среди ясного неба. И вот на следующий день я встретился с Николаем Петровичем в Тарасовке. Многие начальники команд держатся высокомерно, а он вел себя, как старый и опытный товарищ. Очень много мне подсказывал и в игре, и в жизни. Н то, что я в первый год в ‘Спартаке’ забил 11 мячей, во многом благодаря Николаю Петровичу. На мою естественную для вчерашнего дублера рефлексию отвечал: ‘Юра, вы — игрок основного состава московского ‘Спартака’. Вы — умный мальчик, потому что в 17 лет в ‘Спартаке’ в основном составе не каждый играет’.

ВАГИЗ ХИДИЯТУЛЛИН:
- То, что мы ни в чем не нуждались — заслуга Старостина. Я имею в виду квартиры, машины и т.п. Решение, кому и что распределять, принимали вдвоем с Бесковым. Но Бесков очень мало куда ходил, чтобы кого-то попросить. Он унижаться не хотел, хотя для команды он мог очень многое сделать. Вся эта работа ложилась на плечи Н.П. А он прикладывал к этому все свое обаяние. Самые нужные слова.

ВАГИЗ ХИДИЯТУЛЛИН:
- Он мог быть корректным, элегантным, галантным. Когда я был молодым и слушал на базе в Тарасовке пластинку ‘Бони-М’, он выдернул вилку проигрывателя из розетки так, что чуть не разрезал весь диск, и спросил: ‘Молодой человек, а ты читал книгу ‘Принц и нищий?’. ‘Нет’. — ‘Тогда возьми и почитай’. На следующий день эту книгу принес.

ЮРИЙ СЕВИДОВ:
- Мне очень нравилось, как он говорил. Культура речи была потрясающая. А любимое слово было — ‘дьявол’. Помню, я как-то в одной игре с ‘Шахтером’ забил четыре мяча, причем два с пенальти. И, чтобы обмануть вратаря, второй раз пробил в другой угол. И в раздевалке ко мне подходит Старостин и говорит: ‘А второй пенальти в другой угол бил?’ — ‘Да, Николай Петрович’. — ‘Ах, дьявол!’. Всем он меня сразил — и отношением, и культурой, и знанием футбола, и любовью к футболу. Я думаю, что такие люди — гордость нации.

ВАГИЗ ХИДИЯТУЛЛИН:
- Я никогда не слышал, чтобы он ругал советскую власть, хотя какая-то фронда в нем была. Это человек, который всегда находил самую суть. Например, у нас на игру тренер делает установку. Бесков всегда очень много говорил. Это было так утомительно дня нас всех. Но всегда последнее слово давали Старостину. Он находил такие слова… И каждый раз это все было по-новому. Он мог двумя-тремя фразами, двумя-тремя предложениями самую изюминку найти.

* * *

Справка

Старостин Николай Петрович (1902-1996). Правый крайний нападающий московского ‘Спартака’ и сборной СССР. В приложении к старшему из братьев Старостиных наиболее уместен термин ‘первый’. Он одним из первых футболистов получил звание заслуженного мастера спорта (1934 г.). Первым предложил для нового спортивного общества название ‘Спартак’. Первым выдвинул идею развития профессионального футбола. Первым из спортсменов стал кавалером ордена Ленина (1937 г.). Начал играть в футбол в 17 лет. Чемпион РСФСР 1922, 1927, 1928, 1931, 1932, 1934 гг., капитан сборной Москвы в 1928-1933 гг. Тренировал клубы ‘Динамо’ (Кострома) и ‘Динамо’ (Алма-Ата) в конце 40-х — начале 50-х гг. Практически бессменный начальник ‘Спартака’. Начальник сборной СССР в 1979-1980 гг. Герой Социалистического Труда (1990 г.), кавалер орденов Ленина (1937, 1987, 1990 гг.), Дружбы народов (1982 г.), ‘За заслуги перед Отечеством’ III степени (1995 г.). Автор книг ‘Звезды большого футбола’, ‘Мои футбольные годы’, ‘Футбол сквозь годы’.

Под непрестанным вниманием Николая Старостина в ‘Спартаке’ выросло не одно поколение футболистов.

Чермен Дзгоев.