Мирзоян Александр Багратович. Защитник.

Родился 20 октября 1951 г. в Баку.

Выступал за «Нефтчи» Баку (1969 – 1974), «Арарат» Ереван (1975 – 1978), «Торпедо» Москва (1978), «Спартак» Москва (1979 – 1983).

В чемпионатах СССР — 231 матча, 15 голов. Чемпион СССР 1979 г. Обладетель Кубка СССР 1975 г. Дважды включался в список «33 лучших».

В сборной СССР сыграл – 2 матча.

Главный тренер команд «Спартак» Кострома (1986), «Локомотив» Горький (1987). С 1994 года президент Союза ветеранов футбола России.

Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством».

Самый лучший из армян – Александр Мирзоян». Так кричали на трибунах, и уж, думаю, прелестный бард не обиделся на подобное жестковатое определение. Мирзоян в «Спартаке» быстро приобрел популярность. И любовь. Судьба защитника была странноватой, но для нашего футбола типичной. К несчастью.

Дело, вроде, было так: в «Арарате» от него подустали. Ну, мало ли как получилось. Попал защитник в дубль. Кажется, обратили на него внимание торпедовцы. И там что-то не получилось. Снова дубль. А потом он попал в «Спартак»: и там вдруг пошло. Получилось, одним словом. Стал Мирзоян призером, стал чемпионом, стал (батюшки!) игроком сборной страны.

А потом – ушел. Исчез. То есть – вернулся, вроде бы (попросили!), – и опять – ушел. Навсегда.

Кто же он – центр и оплот спартаковской обороны начала 80-х? Мирзоян, по-своему, незабываем. Роль защитника не слишком благодарна. Надо ведь бегать за кем-то – быстрым и легким, техничным и подвижным. Теряется уверенность: он-то создает, пусть худо-бедно, а ты ломаешь. Потому и мало великих защитников: Факкетти, Бекенбауэр… (Кто еще? Жуниор, Хидиятуллин, говорят, неплох был Нилтон Санчес, которого, впрочем, Гарринча крутил, как хотел.) Защитник зачастую ценится за умение подключиться и забить: не так ли? А ведь это не его дело. Мирзоян же был царствен, барствен или как там еще – именно в отборе, в разрушении. Защитнику в нынешнем футболе тесно. Нет времени, нет места. А у него – было. Странное дело: плохо помню его в гуще, в борьбе, хотя и этого, наверное, хватало. Но его момент – именно свобода. Мяч у Мирзояна: далее малопредсказуемо. Может и вратарю отдать (а почему нет?), может пас вперед сделать, может и обыграть – в собственной штрафной!

Так я думал, глядючи матч «Спартака» с киевлянами в 1979 году, в Москве, 2 мая, в открытие сезона. Это был чуть ли не первый его матч в основном составе. А «мальчиками для битья» выглядели вполне приличные киевские нападающие: это они вполне безуспешно отнимали мяч у него в штрафной, но не он у них. Это было возвращение достоинства защитнику. Причем – наяву. Вообще от этого хорошего и важного матча остался в памяти только Мирзоян. Он, кстати, и гол забил с пенальти… Мирзояновские пенальти – разговор особый. Иногда думалось, что он даже бравирует своим умением отправить мяч туда, куда его и не ждут (зрители, тренеры, вратарь, наконец). Бил мягко, тихо, в угол. Забивал. Со временем так стал бить и Гаврилов. И тоже попадал. Почти всегда…

Это вот чертово «почти» отравляет слишком многое. Ограничимся, однако, футболом и «Спартаком». Самое интересное, что и в 1981 году Мирзоян «почти» забил ростовскому СКА в финале Кубка. (А Гаврилов – забегая вперед – также вот едва не забил бельгийскому «Андерлехту».) С ростовчанами же матч, до сих пор убежден, «Спартаком» выигрывался. Просто москвичи тогда были посильнее. И моменты были. Но бесспорный пенальти должен уж был все разрешить. Мирзоян же ударил в штангу. Вратарь исполнил роль статиста, но защитник ошибся на несколько сантиметров. Потом случилось совсем непонятное: Мирзоян рванулся в чужую штрафную, забыв про возраст, положение, авторитет, принципы, болячки. Не было уже футбольного «дворянина» – человек был. Он добрался до мяча, ударил… Выше… Кубок проигран.

Мирзоян пенальти более не бил.

Что-то в нем поломалось тогда. Прежнего уже не было. Что-то из него ушло. А вот что… Здесь надобно вернуться к общим проблемам. Такой уж особенный футболист этот Александр Мирзоян, что без общего его не понять. Вспомним, КОГДА он пришел в СВОЮ команду. В 28. Много, мало? Как сказать. Ежели у вас карьера за плечами, матчи международные, слава – почему бы клуб не поменять? И не беда, что другая республика. Буряк, допустим, взял и перешел в конце карьеры в «Торпедо». А если нет ничего? Если вы в возрасте под тридцать, отцом семейства – в положении, извините, пацана? Вас можно попросту из команды выгнать: никто же никому ничего не должен. А вы совсем уже, что называется, взрослый: вот и залысины появились. И вот я думаю, что все время Мирзоян играл на пределе. Нервы – как струна. Вот она и лопнула.

Из гостевой книги московского «Спартака» (alex88-8 — Алексей).

Отправляясь на встречу с одним из лучших защитников нашего футбола конца 70-х — начала 80-х, не думал, что добуду маленькую сенсацию. Впрочем с точки зрения тех, кто серьезно относится к футбольной статистике, не такую уж и маленькую.

О том, что у Мирзояна в этом году юбилей — 50 лет, — я помнил. «Не забыть бы поздравить», мелькнула мысль. Чтобы уточнить, когда именно экс-спартаковец отмечает день рождения, открыл энциклопедию российского футбола и прочитал: «Родился 20 октября 1951 года в Баку». Каково же было мое удивление, когда Мирзоян признался, что юбилей у него 20 апреля! Долгие годы это было тайной, о которой знали только его родные и близкие друзья.

- Получается, справочники надо переписывать?

- Справочники-то переписать можно, а вот мой паспорт уже не перепишешь, — улыбается Мирзоян. — На эту маленькую хитрость я пошел ради того, чтобы лишний цикл провести за юношескую сборную. Для этого надо было «родиться» после августа. В Баку у нас была знакомая девочка-паспортистка. С ней и договорились. Дату она поставила произвольно — 20 октября, искусственно омолодив меня на полгода. Но самое интересное, что в итоге наша хитрость так и не пригодилась: команда того созыва не прошла через сито отборочного турнира. Недавно был на юбилее у Лядина Евгения Ивановича — тренера юношеской сборной, которая в конце 60-х добилась больших успехов. И узнал от него, что я, оказывается, рекордсмен: провел больше всех международных официальных игр за различные юношеские сборные СССР — 50.

- День рождения празднуете два раза в год?

- Один. Всегда отмечали только 20 апреля, а 20 октября у нас в семье было нечто вроде 1 апреля Дня смеха. Мой друг и одноклубник по «Нефтчи» Рафик Кулиев как-то в шутку спросил: «А в октябре кто стол накрывает?» «Ты, конечно», — отвечаю.

НА ГОЛУБЯТНЕ С БАНИШЕВСКИМ

- В Баку вы были обречены стать футболистом?

- Пожалуй, да. Район, где я вырос, назывался Арменкенд (Армянский). Он был расположен неподалеку от Республиканского стадиона, и у нас во дворах царил футбол. Моим соседом был знаменитый нападающий сборной СССР Анатолий Банишевский. Я жил на Пятой Нагорной улице, он — на Шестой, а наши дворы располагались через стенку друг от друга. Толя держал голубей, и мы частенько проводили время не только на футбольных полях, но и на крышах. В футбольную секцию меня повел записывать товарищ, предварительно дав очень дельный совет: «Понимаешь, Саша, ты полненький и высокий. Поэтому когда тренер спросит, кем хочешь играть, скажи, что защитником». Когда всех ребят построили и стали спрашивать, на каких позициях они играют, все, как обычно, оказались нападающими. » А ты кто?» — спросили меня. «Я защитник». Тренер Евгений Иванович Жариков, сам в прошлом защитник, тут же взял меня в команду.

В 1968 году меня пригласили в «Нефтчи», где я успел поиграть с такими футболистами, как Банишевский, Туаев, Маркаров, Семиглазов, Брухтий. С Эдиком Маркаровым мы потом породнились, женившись на сестрах. Поначалу все складывалось неплохо, но в 1972 году «Нефтчи» вылетел в первую лигу. Играть там, откровенно говоря, было неинтересно. К тому же в команде сложилась нездоровая обстановка. Пришли люди, далекие от футбола. Начальником команды был, например, тракторист. Я категорически отказывался играть, и в итоге знакомые перевезли меня в Ереван. Все-таки фамилия у меня армянская (хотя мама — украинка из Донецка). Однако в 1975 году у «Арарата» была уже сложившаяся команда, и мне пришлось отвоевывать место в основном составе. Поначалу знаменитый тренер Маслов придерживал меня в запасе: «Подожди немного, твое время придет. Я тебя обязательно поставлю на матч, и ты отыграешь так, что не возникнет никаких вопросов относительно твоего места в основе». Великий был тренер и педагог. К каждому игроку умел найти подход. Но требования у него были высочайшие. В «Нефтчи» меня никто на весы не ставил, а у Виктора Александровича я сразу 6 килограммов сбросил и почувствовал себя по-другому.

В 1975 году мы взяли Кубок СССР, через год — серебряные медали чемпионата. Меня начали привлекать в олимпийскую сборную. Но затем «Арарат» покатился вниз. К руководству тоже пришли нефутбольные люди, начались интриги, тренеру не давали спокойно работать, строили козни. Даже вспоминать не хочется… Вдобавок на полтора месяца залетел в больницу: в ногу попала какая-то инфекция, чуть не ампутировали.

В 1978 году поступило предложение из «Торпедо», где о моем состоянии не знали. Приехал в Москву, а вместо приглашавшего меня Иванова автозаводцев уже возглавил Сальков. Он сказал: «Тренироваться можешь, но я тебя в команду не приглашал». Квартиру в Ереване я к тому времени уже сдал, а в столице поселился в общежитии на улице Трофимова. Помню, зима в тот год была жутко холодная. Пока доходил до Автозаводской, ужасно замерзал. В «Торпедо» меня все-таки заявили, но в чемпионате я так и не сыграл — не проходил в состав с формулировкой «не годишься». Не гожусь, говорю, так отпустите. Сальков сказал: «Возвращайся либо в Баку, либо в Ереван. В московские клубы мы тебя не отпустим».

ЗОЛОТОЙ ГОЛ В РОСТОВЕ

- Я взял паузу, сделав вид, что уехал на юг, а сам позвонил тренеру Николаю Яковлевичу Глебову, который в свое время звал меня в «Арарат». Тот перезвонил Бескову, и через полчаса я уже разговаривал с Константином Ивановичем по телефону. Он пригласил меня на двустороннюю игру в спартаковский манеж в Сокольниках. Я сыграл за дубль против основы и, видимо, приглянулся. После двусторонки Бесков спросил: «Можешь принести из «Торпедо» заявление о том, что они тебя отпускают?» — «Попробую». Пришел к Салькову: «Уезжаю от вас, только пока не решил куда — в Баку или Ереван. Подпишите, пожалуйста, заявление об уходе в другую команду». Формулировку «другая команда» придумал сам. Сальков без всяких задних мыслей подписал.

- Вновь, значит, пошли на хитрость?

- Да. Но, может быть, это не хитрость, а мудрость. Меня и в «Спартаке» Бесков со Старостиным, когда узнали об истории с заявлением, мудрым прозвали. Там был дружный, молодой коллектив. Атмосферу в нем очень трудно описать словами. Это была такая команда, в которую ты однажды приходишь, проникаешься ее духом и становишься спартаковцем навсегда. Конечно, переход к Бескову — это переход на качественно иной уровень. Его требования заставляли игроков относиться к делу в высшей степени профессионально. Его футбол — целая наука. Когда против тебя выходили играть в «квадрат» такие мастера, как Гаврилов, Черенков, Шавло, можно было умереть на поле, но мяча так и не коснуться.

Спартаковскую игру я поймал почти сразу. В первом матче начинал атаку средним пасом. Но мне дали понять, что Константин Иванович такие передачи не одобряет, и я быстренько перестроился на короткий пас. После ухода из «Арарата» очень хотел доказать, что как футболист чего-то стою. И в 1979 году наша команда выиграла золото. Поначалу о чемпионстве мы не задумывались просто выходили на поле и играли. Но туров за пять-шесть до конца почувствовали, что можем стать первыми. Переломным стал матч в Киеве, где мы одолели «Динамо» — 2:0. В последнем туре в Ростове нас устраивала только победа. Мы выиграли — 3:2, а я забил с пенальти золотой гол. Об этом, кстати, сейчас мало кто вспоминает.

РОКОВОЙ ПЕНАЛЬТИ

Зато другой пенальти, не реализованный в финале Кубка СССР 1981 года в ворота ростовского СКА, помнят все. Сам Мирзоян не любит о нем вспоминать. Но из песни, как говорится, слова не выкинешь.

- Почему человеческая память так устроена, что мой золотой гол Ростову в чемпионате почти никто не вспоминает, а промах в финале Кубка помнят все? У меня даже шутка есть по этому поводу: если бы я тогда забил, сейчас бы обо мне вообще забыли! (Смеется.) Кстати, в мае ростовчане празднуют 20-летний юбилей этой победы. И меня на торжества пригласили! Может, звание почетного гражданина Ростова присвоят? Приеду, опять в штангу попаду. (Улыбается.)

- Что произошло в том эпизоде 20-летней давности? Ведь до него вы пенальти исполняли безупречно.

- Я изменил самому себе. При разбеге всегда замечал, в какую сторону двинется вратарь, и бил ему в противоход. А здесь решил пробить впритирку со штангой, причем видел, что в тот же угол прыгает Радаев. Однако чуть-чуть не рассчитал. Видимо, не мой был день.

- Этот пенальти сыграл в вашей карьере роковую роль.

- Да. Тогда я казнил себя и, признав свою вину, попросил дать мне паузу. Молодой был, горячий. Сейчас поступил бы по-другому. Это футбол, в котором никто не застрахован от ошибок, а результат зависит не от одного человека, а от команды в целом. В том финале мы не использовали массу моментов, да и гол пропустили не слишком логичный. К тому же мало кто знает, что до этого злополучного пенальти я пять игр подряд провел на уколах…

Но, как бы то ни было, после того матча отношение ко мне со стороны руководящего штаба «Спартака» изменилось. Я это почувствовал и хотел уйти. Звали в «Днепр» и «Нистру». Однако Бесков меня не отпускал, говорил: «Мирзоян — мое тайное оружие, он молодежь на истинный путь наставляет, в узде держит». Два года играл за дубль, одно время даже тренировал его. До 1984 года протянул, а потом Бесков помог мне поступить в ВШТ.

СПАСИБО АНДРЕЮ ТИХОНОВУ

- Когда закончил ВШТ, год работал старшим тренером в Костроме. Понял, что это дело не для меня. Но вскоре судьба свела меня с Омари Шарадзе, и этот человек настолько мне понравился, что я ввязался с ним в авантюру под названием город Горький. Там уже три года не было футбола. Пришлось создавать команду с нуля. Проблем тысяча: то человек пятьдесят на тренировку придет, а то трое. В конце концов собрали команду. Масляев, Кураев, Горелов, Румянцев, Щукин все под моим руководством начинали.

Но долго в Горьком я не задержался — на второй год сломал ключицу. Перенес четыре операции и с тренерской деятельностью закончил. Занялся ветеранскими делами. Многие бизнесмены любят футбол, а мы, ветераны, можем с их помощью организовывать коммерческие матчи и турниры, зарабатывая себе на жизнь. Но нужна была организация. В 1994 году мы создали Союз ветеранов футбола России, ставший действительным членом РФС. У истоков стояли такие люди, как Нетто, Парамонов, Симонян, Полевой, Ярцев, Бубукин. Солидную поддержку мы нашли в обществе «Спартак», которое возглавляет Анна Алешина.

- Чем занимается союз?

- Прежде всего проводим матчи и турниры ветеранов. В финансовом плане огромную помощь оказывает капитан нашей футбольной команды Андрей Тихонов — полный тезка бывшего спартаковца, а ныне игрока «Крыльев Советов». Один турнир позволяет материально помочь примерно ста ветеранам. Деньги, по нынешним меркам, выходят, возможно, и не очень большие, но вы бы видели, как эти люди рады встрече друг с другом и с любимой игрой! Кроме того, мы учредители детского футбольного клуба «Спартак» в Нефтеюганске. Содержим и свою детскую футбольную школу, в которой занимается около 250 ребятишек и которая выступает в чемпионате Москвы. А день моего рождения мы с Тихоновым хотим отметить, учредив Фонд содействия ветеранам отечественного футбола.

Алексей МАТВЕЕВ. «СЭ«.

Сегодня исполняется 50 лет президенту Союза ветеранов футбола, мастеру спорта Александру Багратовичу Мирзояну. Правда, в справочнике «100 лет российскому футболу» указано, что бывший защитник «Нефтчи», «Арарата», «Спартака», а также сборной СССР родился 20 октября, на самом же деле он появился на свет на 6 месяцев раньше. С выяснения этого разночтения и началась наша беседа.

- Александр Багратович, если не возражаете, первый вопрос будет провокационным — когда же на самом деле вы родились и, главное, не связано ли это разночтение с футболом?

- Все верно. Не было бы футбола, не отмечал бы я день рождения два раза в год. Объяснение этому простое — в детско-юношеских соревнованиях обязательно разделение участников по возрасту, причем отсчет начинается не с 1 января, а почему-то с 1 августа. В середине 60-х годов я выступал в сборной юношеской Азербайджана в традиционных соревнованиях «Юность», «Надежда» вместе с ребятами, которые были старше меня на два года. Вот тогда-то на меня и обратил внимание тренер юношеской сборной Евгений Иванович Лядин и я должен был ехать на юношеский чемпионат Европы. Однако своевременно мои выездные документы не были оформлены и я остался дома. Формально я не мог участвовать в следующих соревнованиях, поскольку родился в апреле, но кто-то посоветовал моим тренерам изменить в документах дату рождения с апреля на октябрь, что в Баку сделать в те годы было легко. В результате у меня появилась возможность продлить свою футбольную юность на целый год. Однако все эти хлопоты с переоформлением документов мне так и не пригодились, поскольку в финальный турнир наша сборная так и не попала. Но я все равно не стал вносить поправку в паспорт, что избавило меня от лишней волокиты. О настоящем дне рождения знают родственники, друзья, поэтому поздравляют меня именно 20 апреля, не забывая, правда, заглянуть в гости и 20 октября.

ТРИ РАЗНЫЕ КОМАНДЫ

- Довольны ли вы своей футбольной судьбой?

- В принципе доволен — ведь я поиграл в трех ведущих, но очень разных по стилю клубах страны. Осталось, правда, и чувство неудовлетворения. Я и сейчас понимаю, что свой футбольный потенциал далеко не исчерпал. Когда в 18-летнем возрасте я был приглашен из ДЮСШ в команду мастеров «Нефтчи», то попал в компанию отличных футболистов — Эдуарда Маркарова, Анатолия Банишевского, Казбека Туаева… Дебютировал я в Одессе в матче с «Черноморцем» и играл, кстати, против Виктора Прокопенко. «Нефтчи» не добивался таких крупных успехов, как «Арарат», а тем более «Спартак», но я благодарен судьбе, что футбольную азбуку начал изучать именно в Баку. В «Нефтчи» была к тому же и доброжелательная обстановка — ветераны не видели в нас конкурентов и не только не мешали нашему росту, но, наоборот, всячески помогали. В «Арарате», куда я перешел в 1975 году, многое было далеко не так, как в «Нефтчи». Прежде всего я попал к выдающемуся тренеру Виктору Александровичу Маслову, который был не только профессором в чисто футбольных делах, но и тонким психологом. Я увидел иное, чем в «Нефтчи», отношение к футболу и у игроков, и у тренеров. Виктор Александрович обладал умением распознать любого человека, знал, как лучше разговаривать и с 18-летним игроком дубля, и с 50-летним чиновником. Его невозможно было не любить, хотя поначалу на сборах Маслов не ставил меня в состав. И я, все время игравший в «основе» «Нефтчи», естественно, обижался, интересовался у старшего тренера, почему он держит меня в дубле. Виктор Александрович посоветовал мне подождать, объяснив это только тем, что я пришел в сложившийся коллектив, к другим футболистам, и обещал включить меня в основной состав только тогда, когда он почувствует, что менять меня больше не будет. Так и произошло.

- А что скажете о «Спартаке»?

- Это особая страница в моей биографии. Считаю, все лучшее, что мог сделать в футболе, показал в «Спартаке». Другое дело, что в силу различных обстоятельств я все-таки не доиграл 2-3 года и уходить полным сил и здоровья не следовало бы. Но, закончив играть в основном составе, я остался в «Спартаке» — работал с дублерами, помогал Бескову тренировать основной состав, причем и сам занимался в полную силу и готов был в любом матче выйти на поле. В 1983-м моя игровая карьера все-таки закончилась, причем в той же Одессе, где и началась в 1969 году.

ИГРА В ЗОНЕ

- Как сложилась жизнь по окончании игровой карьеры? Сейчас, как известно, вы возглавляете Союз ветеранов футбола, но до того поработали и тренером.

- Да, я действительно возглавляю Союз российских ветеранов футбола. Эту организацию мы создали 7 лет назад, и идея, не буду скромным, была моя. После окончания игровой карьеры и высшей школы тренеров я один год поработал тренером в костромском «Спартаке», а затем один сезон провел в Горьком. Но разница между высшей и низшими лигами была настолько велика, что я не выдержал. И дело не только в разном классе команд. В низших лигах я столкнулся с тем, чем тренер не должен заниматься. Скажем, добывать деньги для судьи, которые давались арбитрам за объективное судейство, за то, чтобы они не мешали футболистам играть в силу своих способностей. Разве это не унизительно! В итоге я вернулся в Москву, стал работать с детьми в клубе завода «Красный богатырь», играть за ветеранов. Вот тогда-то и понял, что мы, бывшие футболисты, за счет наших связей, нашей известности могли бы установить деловые связи с теми, кто в свою очередь помог бы ветеранам поправить семейный бюджет. В результате был создан наш Союз. После этого стали искать спонсоров, и организаций, согласившихся сотрудничать с нами, нашлось немало. Все это позволило нам, с одной стороны, проводить турниры, играть товарищеские матчи в разных городах и, следовательно, знакомить любителей футбола с игрой бывших звезд, а с другой — ветераны футбола стали получать материальное вознаграждение. Правда, не всегда. Однажды, например, играли в Ростове в исправительной колонии строгого режима и после матча подарили заключенным комплект формы. Не успели мы вернуться в Москву, как мне позвонили из Абакана и попросили провести встречи в их городе, в том числе и в исправительной колонии — остается удивляться, как быстро работает эта невидимая почта. При обсуждении условий поездки у меня спросили, сколько мы хотим получить за игру в зоне. Пришлось объяснить, что за такие матчи мы деньги не получаем. Наоборот, сами платим. Но наш Союз уделяет внимание не только ветеранам. Не забываем мы и о детях — у нас есть даже ДЮСШ, которая участвует в первенстве Москвы. Перед нашей школой, насчитывающей 250 мальчишек разных возрастов, не стоят такие высокие задачи, как подготовка резерва для команд мастеров. Мы думаем прежде всего о том, чтобы отвлечь ребят от улицы. Понятно, что нам трудно обходиться без помощи энтузиастов, больших любителей футбола. Один из них — капитан нашей команды Андрей Тихонов, который в 33 года стал лауреатом Государственной премии, защитил кандидатскую диссертацию, тем не менее это не мешает ему хорошо играть и в футбол.

ОБМАНЧИВАЯ «ПАУЗА»

- Любители футбола наверняка помнят, как вы реализовывали пенальти, и многим тогда казалось, что вы делали это с нарушением правил — «ловили» вратарей на запрещенной паузе и, когда те падали, спокойно пробивали в другой угол. Это так было?

- Не совсем правильно. Никаких пауз я не делал и, значит, правила не нарушал. Просто изучал манеру игры вратарей, знал, как они могут сыграть при пробитии 11-метровых ударов, и обязательно смотрел на опорную ногу голкиперов. А многим казалось, что пауза складывалась из-за моего медленного разбега и в то же время длинного шага — поначалу я вроде бы семенил и неторопливо приближался к мячу, а у вратарей не выдерживали нервы и они падали до моего удара.

- Но однажды вы промахнулись, и эта ошибка стоила «Спартаку» проигрыша Кубка.

- Увы, такой случай действительно произошел в 1981 году в финале кубкового матча с ростовским СКА. Но тогда нервы не выдержали не только у вратаря, но и у меня — перед ударом я увидел, что голкипер упал и пробил в другой угол. Но мяч попал в штангу. И с этого матча, похоже, начался мой закат в «Спартаке». Хотя, с другой стороны, об этом нереализованном пенальти мне так часто напоминают, что я даже стал шутить по этому поводу: мол, если бы забил, все давно забыли бы, а так — вошел в историю. Правда, через другую дверь.

- Кто из близких будет поздравлять вас 20 апреля?

- Прежде всего самый близкий мне человек — жена Натэлла Викторовна. В этом году у нас было и другое важное семейное событие — 25 лет совместной жизни. Я очень благодарен своей жене. Она сделала мою жизнь прекрасной и спокойной. Все 25 лет мы живем, как говорится, душа в душу. Все важные решения принимаем вместе. Детей у нас, правда, нет, тем не менее Натэлла — своего рода центр, собирающий многочисленных родственников. Она очень любит, чтобы в нашей квартире всегда было многолюдно. Хорошо поет, прекрасно готовит, причем делает это не только по известным рецептам, но и постоянно импровизирует на кулинарную тему. Я счастлив, что судьба свела меня с Натэллой. Из Еревана прилетели Эдуард Маркаров с женой Стеллой. И не только потому, что с этим знаменитым футболистом мы вместе играли в «Нефтчи» и в «Арарате» — с Эдиком мы женаты на сестрах. У Маркаровых сын и дочь, две внучки, которые, кстати, меня зовут дедом.

- Александр Багратович, 20 апреля к многочисленным поздравлениям в ваш адрес присоединится и «Советский спорт».

- Спасибо.

Геннадий ЛАРЧИКОВ.
«Советский спорт», 20 апреля 2001 г.